Ленин и дети
Ленин любил детей и расстреливал их реже, чем взрослых. Своих детей у него не получалось, поэтому он любил чужих. Бывало, на рыбалке наловит детей, а потом хитро прищуривается и рассказывает им сказки. Про то, как жил-был царь, и было у него три сына, а потом царя расстреляли, и сыновей его расстреляли, а кому сказка не нравится — тех тоже расстреляют. Дети пугались и плакали, тогда Ильич надевал на них красные галстуки и отпускал на волю. Так появилась пионерская организация.
Однажды Ленин собрался к детям на новогоднюю ёлку. Надел костюм зайчика и пошёл. А навстречу Дзержинский с пулемётом и в противогазе.
— Куда это вы? — интересуется Ленин.
— Свежих контрреволюционеров завезли,— отвечает Дзержинский.— Будем их расстреливать с конфискацией.
— А зачем противогаз? — снова спрашивает Ильич.
— Не хочу нюхать врагов народа! — говорит Дзержинский.
— С конфискацией — это, конечно, архизамечательно,— говорит Ленин.— Коммунизм, например, есть как раз советская власть плюс конфискация всей страны. Но лучше пойдёмте со мной на ёлку: поможете детей подержать, пока я буду прищуриваться.
Пошли они вместе, а навстречу Луначарский, весь в пенсне.
— Вы детей видели? — спрашивает его Ленин.
Луначарский себя по карманам похлопал:
— Нет,— говорит,— не видел.
— Безобразие! — воскликнул вождь пролетариата.— Нарком просвещения, а детей не видели. Пойдёмте с нами на ёлку, я вам покажу. Только выверните пенсне наизнанку, чтобы сошло за карнавальный костюм.
Идут они втроём и видят товарища Цюрупу.
— Цуп-цюруп! — зовёт его Ильич.— Цуп-цюруп!
А Цюрупа как на всё это посмотрел — Ленин в костюме зайчика, Дзержинский с пулемётом и в противогазе, Луначарский весь в пенсне наизнанку,— так перепугался до полупрозрачности и заперся в секретный сейф. Его за это разжаловали из наркомов продовольствия, а продовольствие конфисковали.
Вдруг откуда ни возьмись выскакивают Каменев и Зиновьев. У одного пейсы в бигудях, а у другого из-под ермолки маца торчит. Галдят, руками размахивают, а глазами сверкают так, будто у них в каждом глазу по гиперболоиду инженера Гарина.
— Вы чего,— спрашивает Ленин,— некошерной травы накурились? Марш на ёлку!
А они как гаркнут в один голос:
— Лето ведь! Лето на дворе, Владимир Ильич! Какая же летом ёлка?
Смотрит Ильич — и правда лето. Красная площадь зеленеет, аэропланы чирикают, на Кремлёвской стене маршал Будённый прилёг загорать, а усы на глаза надвинул.
— Безобразие,— говорит Ленин.— Что же вы, товарищ Луначарский, всех на ёлку навострили? Так и до светлого будущего можно доиграться. А пойдёмте лучше на рыбалку, там и пулемёт Феликса Эдмундовича пригодится.
Пошли они все на рыбалку, да так с тех пор и не возвращались.
А когда после советской власти всё разворовали, из Кремля первым делом украли самый большой сейф. Думали, там золото партии. Открыли — а там только испуганный скелет товарища Цюрупы. Он нам это всё и рассказал.